БУЛАВЫ
(с добавлением о дубинах и палицах)
ЧАСТЬ II
Копирование же этих изделий могло осуществляться как на Руси, так и за ее пределами. Интересно, что упрощение деталей в булавах нарастает по мере удаления от Киевщины и юго-западной Руси на запад или северо-
запад, что, по-видимому, указывает на южнорусские районы как на места возникновения первоначальных образцов, послуживших для
последующих отливок.
Таким образом, сравнительный анализ бронзовых булав типа III и IV приводит к убеждению, что они в XII— XIII вв. изготовлялись в первую очередь в Киеве и южнорусских городах (возможно, и на севере), расходились внутри страны и за ее пределами от Волжской Болгарии до
Юго-Восточной Прибалтики и Швеции и вызвали, по-видимому, местные подражания.
На примере сравнения этих наверший устанавливается также серийность их производства по первоначальному образцу и по копиям с изделий высококвалифицированных мастеров.
До сих пор речь шла о булавах с пирамидальными шипами, восходящих к навершиям типа I.
К особой категории относятся навершия шаровидной формы (тип V) из железа, реже из бронзы и капа. Самая древняя булава этой группы с гладкой поверхностью обнаружена в славянском слое Саркела—Белой Вежи, остальные относятся к XII— XIII вв.
Среди последних встречаются ребристые, с выпиленными гранями и, наконец, с небольшими выпуклостями. Разнообразие отделки не исключает одинаковых экземпляров (Сахновка, 87; Райки, 89; Городище, 90). Эти последние примечательны еще в одном отношении. Их боковые стороны образуют плавно выступающие грани (от 6 до 8). Поэтому эти
навершия можно рассматривать в качестве предшественников булав с веерообразно расположенными лопастями — шестоперов.
В этой связи остановимся и на появлении самих шестоперов, которые обычно у нас и в Западной Европе датируются XIV—XVI вв.
Имеются, однако, некоторые основания отнести первые шестоперы (тип VI) еще к домонгольскому периоду. Древнейшее русское изображение данного оружия помещено в Радзивиловской летописи и приурочено к событиям середины XII в. Железные и бронзовые навершия шестоперов, по-видимому, XIII в. (обычно лопастей 6) происходят из рязанского Пронска (92), киевской Сахновки (93) и львовского Звенигорода (94). На примере развития булав типа V видно, что появление шестоперов где-то
в XIII в. не являлось неожиданностью и было подготовлено развитием форм ударного оружия.
Подытожим наши некоторые наблюдения.
Лишь немногие навершия (за исключением саркельского) относятся к XI в. (типы I, отчасти V), большинство же датируется XII— XIII вв. Появившись как заимствование с Юго- Востока, булава в этот период становится распространенным русским оружием (сосуществующие типы II, IIA, III—VI). Ведущее место в изготовлении и изобретении новых форм булав (типы IIА, отчасти III и IV) принадлежало южнорусским городам
и прежде всего Киеву. В этих мостах сконцентрировано почти 90% (90 экземпляров ) археологически известных булав, здесь же устанавливается наличие мастерских, вывозивших, вероятно, свою продукцию в ряд восточноевропейских стран. Сопоставление бронзовых булав обнаружило серийность их производства, часто по одному шаблону. Развитие ударного оружия домонгольской поры подготовило появление в XIII—XIV вв. таких военных новинок, как шестоперы и молоты-клевцы.
Монгольское нашествие отрицательно сказалось на производстве булав. Многие их формы не встречаются позже XIII в. Как видно по киевскому жилищу «художника», мастерские были разгромлены. Да и сами булавы,
несут на себе печать катастрофы. Некоторые из них найдены в пожарищах погибших городов без свинцового заполнения. Свинец от жара расплавился и вытек. Употребление булав в русском войске в дальнейшем, однако, не прекратилось.
На Руси булава, безусловно, входила в арсенал средств военной борьбы. Булавой весом в 200—300 г. с рукоятью длиной не менее 50— 60 см в случае прямого удара можно было оглушить и вывести из строя даже защищенного доспехом воина. Боевое назначение булавы
подтверждается нахождением ее в комплексе с другим оружием в курганах и городищах.
На некоторых навершиях имеются механические повреждения (сбитые или обломанные края, зазубренные шипы) — следствие их боевого употребления. Военное назначение булавы во многих странах X—XIII вв. доказывается как письменными, так и изобразительными источниками. Их употребление зафиксировано, в частности, на ковре из Байе.
Позднее, с XII, а главным образом с XIII в. этот вид ударного оружия находит все более широкое применение у рыцарской конницы.
Булавой пользовались в рукопашной схватке, когда требовалось нанести неожиданный и быстрый удар в любом направлении. Булаву вообще можно рассматривать в качестве подсобного дополнительного оружия.
Бронзовые или железные булавы использовались дружинниками в конной борьбе. По сообщению Павла Иовия, московские всадники начала XVI в. ведут «борьбу заостренными копьями, железными булавами и стрелами; только немногие имеют сабли».
Эти сведения действительны и для раннего средневековья.
Они объясняют популярность булавы прежде всего на юге Руси, где конница имела большее значение, чем в северных землях. Наряду
с этим простые железные булавы, составляющие почти половину всех находок (тип II), могли применять и пехотинцы.
В этой связи остановимся на самом слове булава, которое встречается в русских документах XVI—XVII вв.
Как же именовали булаву в домонгольский период?
Ответить на этот вопрос, пожалуй, можно, если обратиться к летописному свидетельству о Липецкой битве 1216 г. В начале этого сражения суздальские воины-пехотинцы, видя надвигающегося противника, «вергъше кии». Кий, по А. В. Арциховскому, палка, по Л. Нидерле, простая
крепкая дубина с утяжеленным концом. И. И. Срезневский сопоставлял кий с молотом.
Именно в этом значении кий употребляется в Изборнике Святослава (1073 г. ). В сербском языке киj, КИjак, киjес — название булавы. По В. Далю, кий имеет ряд значений и в том числе: палка-дубина и булава.
Таким образом, следуя большинству толкователей, вполне возможно соотнести кий с ударным орудием, а именно булавой. Это тем более
вероятно, что для дубины и палки летописи знают ряд определенных терминов: ослоп, палица, хлуд (см. в материалах группы). Как говорилось выше, булава была принадлежностью не только знати (ср. типы III и IV), но и простых воинов — в данном случае суздальских пехотинцев (тип II). Для обозначения булавы в XI в. существовал и другой термин — «жезл ручной». Именно так названа булава в русском переводе Хроники Георгия Амартола.
Известно, что в зрелом средневековье булава и шестопер у русских,турок, поляков, венгров и других народов все больше становились символом власти.
Процесс был длительным, и еще в начале XVI в. булава и шестопер
служили оружием.
Начальственные булавы, отделанные золотом, серебром и драгоценностями, естественно, в бою не употреблялись, но еще некоторое время их брали с собой в походы.
Придавалось ли булаве домонгольского периода значение символа власти?
В пользу этого, казалось бы, свидетельствуют три миниатюры Радзивиловской летописи, иллюстрирующие события середины XII в. На
них булава изображена в руках князей как знак дипломатического представительства (переговоры с венграми — л. 193 об., верх, левый
рисунок) и как символ военачалия и княжеской власти (передвижение войск — л. 193 об., верх, правый рисунок; отход военного отряда от невзятого города — л. 198). Впрочем, в последнем случае в руке князя Глеба Юрьевича находится, возможно, не булава, а парадный княжеский жезл. Для раннего средневековья такие жезлы или скипетры, изготовленные из золота, серебра и поражающие своей роскошью, известны у нас и в Западной Европе. Их характерной особенностью является шаровидное увенчание, всегда без шипов. Что же касается первых двух рисунков Радзивиловской летописи, то на них изображены шестоперы, которых для середины XII вв. мы пока не знаем, и созданы они художниками XV в., вероятно, под влиянием современной им действительности, когда шестоперы с прорезными лопастями действительно символизировали военную власть.
Для раннего средневековья, насколько это известно по письменным и изобразительным источникам, военными символами были такие
важнейшие виды вооружения, как меч, копье, щит, в меньшей степени шлем, шпоры и стремена. Булавы тогда еще не превратились в узаконенный и освещенный традицией предмет военной и государственной власти. Относительно частая находка булав и их значительный вывоз за пределы Руси также свидетельствуют против того, что в домонгольский период им придавалось значение почитаемых и оберегаемых феодальных регалий. Однако не вызывает сомнений, что уже в рассматриваемый нами период тонко отделанная, иногда позолоченная булава (наряду с другим оружием) подчеркивала высокое социальное положение, знатность и достоинство ее владельца, выделяла его среди простых ратников.
Несколько слов о дубинах (ослопах) и палицах. Археологически эти «орудия» неизвестны, но иногда упоминаются в письменных источниках. Так, по сообщению Ибн Мискавейха, русы-пехотинцы в 943 г. носили дубины.
В XI—XIII вв. предметы этого рода, служившие для военных целей, имели наименование рогвица, роговица, рогдица, рогтича. В бою рогдицей (носилась у пояса) стремились ударить по голове и даже швыряли в противника.
Палица в былинах названа «военной», «боевой», «булатной», «медной», что (особенно в двух последних случаях) дает возможность отождествить ее с булавой. В экстренных случаях палками и жердями могло вооружаться городское и сельское ополчение. В 1151 г.
киевляне говорили Изяславу Мстиславичу: «Ать же пойдуть вси, како может и хлуд в руци взяти».
Источники упоминают «дреколье» при описании народных движений,
лишь однажды «камень и древа, и колья, и вар» отмечены как средства городской обороны («можем бо брань творить... из града»).
Летописец считал «деревянное» оружие архаическим, он вспоминал время до изобретения металлов, когда «палицами и камением бьяхуся».
Палка рассматривалась скорее как невоенный предмет. Так, «Русская правда» предусматривала наказание за удар жердью во время драки. Конечно, уровень военной техники IX—XIII вв. определяло не деревянное, а металлическое оружие, например, такое относительно распространенное и недорогое, как копье и топор.
А. Н. КИРПИЧНИКОВ "ДРЕВНЕРУССКОЕ ОРУЖИЕ" . Выпуск второй.
#Русь_археология_история_источники